— А ну, потише, — осадила его Надя.

Лиза стояла, боясь шевельнуться.

— Это… на постели,… может быть, кто-нибудь заберет его.

На подушке тут же появились две розовые лапки и черный нос, усики и два блестящих глаза.

— Фомка! — воскликнул Портос. — Что они с тобой сделали? — но Фомка сидел смирно, ожидая, когда его посадят в клетку и дадут любимый корм.

Появившийся на шум Беня, только фыркнул недовольно:

— Ну вот, во всем обвиняют меня. Загрызть хотят, а я тут вовсе ни при чем. Зверюга просто погулять пошла.

Хомяка посадили в клетку и торжественно вынесли на улицу. Анна Ивановна, хлопотавшая, как всегда, у стола, удивленно посмотрела на девочек.

— Поставьте его сюда, под навес. Он жары не любит.

Беня фыркнул:

— Вот и побегал где-то в подполье.

Девочки засмеялись, а подошедшие на шум парни, прокомментировали:

— Еще одно, невинное создание.

И начали дразнить Фомку, играя с ним ветками и веревкой.

Заходящее солнце золотило вершины сосен, отражалось ярко розовым светом на коре деревьев, казалось, на фоне опускающихся сумерек, выстраивается высокий, рвущийся к небу замок.

— Какая красота! — сказал Эдик.

Иван и Петр переглянулись.

— Ты что, в своей Москве ничего подобного не видел?

— Нет, но я рисую немного, и, когда что-то трогает, пытаюсь запомнить.

— Ну, ты и фрукт! Может, еще и музыку сочиняешь?

— Может, и сочиняю, — спокойно ответил Эдик и повернулся к Лизе.

— Ведь, правда — красиво. Необычно.

Лиза вся засветилась.

— Ты так тонко чувствуешь все прекрасное!

Эдик обнял Лизу и вместе они подошли к столу, где уже дымились знаменитые сибирские пельмени, щедро политые сметаной.

— Не удивляйтесь наличию хомяка Фомки, — сказал Шамшурин. — Теперь в нашей семье он что-то вроде талисмана. Пришелец, когда спускался в пещеру, — так рассказывал дед, — как будто разговаривал с разными мышами, крысами, хорьками. Эти существа чувствуют землю так, как это не дано ни зверю на земле, ни человеку.

Зверь ведь, в основном, живет запахами. Мы, таежные жители, очень хорошо понимаем это. Запах — как цвет, как прошлая память, зачастую, прапамять. Если ты этим не обладаешь, то половина чувств, присущих человеку, как бы недоступны тебе.

Но никто на поверхности земли не может понять и почувствовать, что испытывают подземные жители. А пришелец Федор, он как будто был ближе к подземным существам, чем к нам, грешным. Всегда таскал какую-нибудь крысу с собой, мы ведь не знаем, как он на своей планете жил, может быть, под землей.

Ребята с уважением посмотрели на Фомку, а тот, почувствовав, что речь идет о нем, стал чиститься и прихорашиваться.

После ужина Надя подошла к Чеботареву.

— Иван Васильевич, а ведь вы обещали нам рассказать о своей теории.

— Обещал, так обещал.

Все сгрудились возле Чеботарева. Шамшурин тоже с интересом слушал его.

— Помните, Александр Данилович сказал, что перед падением метеорита земля гудела. У меня есть своя теория на этот счет.

Огромный метеорит, приближаясь к земле, вызвал геомагнитные изменения, как я предполагаю. Началась мощная вулканическая деятельность. Кстати, в это время она зафиксирована по всей земле. Так вот, метеорит падал точно в жерло доисторического кратера, а тот, в свою очередь, бурно начал реагировать на приближение небесного тела.

Взорванное на достаточной высоте небесное тело, вызвало, конечно, и вулканическую активность, и экологическую катастрофу местного масштаба, но взрыв, вызванный инопланетным кораблем, спас землю от катастрофы космического масштаба.

Шамшурин вздохнул и сказал:

— Единственное, чего не узнал дед у пришельца — зачем они спасли Землю. Был ли это акт самопожертвования во имя спасения столь редкого явления в космосе, как живое существо или… в дальнейшем, они хотят колонизировать Землю как планету пригодную для жизни.

— Вот это да! — ахнул Иван.- Что же мы можем сделать?

— Сейчас ничего — а через века — посмотрим.

— Но это еще не все, — продолжал Чеботарев. — Обычно столь мощный выброс вулкана, но без заметной лавы, выталкивает на поверхность такое количество полезных ископаемых и драгоценных камней, что их запасов хватит на столетия.

— И что, — удивился Петр, — за целый век ничего не нашли?

— Нашли. Нашли много золота. Видите. Здесь живут не бедно. Нашли залежи нефти и угля. Видите, идут разработки. Ученые нашли также остатки вещества неземного происхождения, я уже вам говорил, а это цены не имеет. Но основной кратер был заболочен. Подойти к нему можно только сейчас, и, по моим предположениям, то, что мы там найдем, в корне должно изменить жизнь всей страны. Пять лет назад я там уже побывал, но недолго. Только успел карту составить.

Наступило тревожное молчание.

— Итак, подытожил Чеботарев, — завтра мы отправляется в дорогу. Неуемный Митяй чувствует прибыль. Он приедет за нами утром на своем тракторе и подвезет к заброшенному поселку старателей. Там слегка поищите золото, авось, что и найдете, я сказал Митяю, что обещал вас научить золото мыть, а когда он уедет, двинемся дальше.

° ° °

Чудо-трактор Митяя высадил ребят на небольшой, площадке. Отсюда заброшенный поселок старателей — был виден как на ладони. В раскинувшейся перед ними низине стояло более сотни покосившихся деревянных домов. Между домами петляла дощатая, кое-где сгнившая дорога. И кругом заросли пихты, молодых елей и сосен.

— Это особый поселок, — сказал Чеботарев. — Вокруг, в тайге в тридцатые годы были расположены лагеря. Даже сейчас, когда вы не очень высоко летите на самолете, то можете увидеть бараки опустевших лагерей. Не так далеко, по местным меркам, находился и знаменитый Озерлаг. Сейчас его территория затоплена Братским морем. Во время войны было не до лагерников и некоторых из них, у кого кончился назначенный срок, стали выпускать. Но не в столицу же их отправлять. Тут оказалась, что страна остро нуждается в золоте, это была твердая валюта. Бывших лагерников поселили в новеньком поселке, и они добывали здесь золото, но уже как вольные люди, им даже зарплату платили. Так продолжалось до 1949 года. Кстати, кто уехал до этого года, тот, я думаю, спасся. А в 1949 году Сталин вновь стал закручивать гайки. Тогда всех вольнопоселенцев поселка в одну ночь согнали в машины и вновь увезли в лагеря. Оттого тут как будто все и стоит нетронутым.

Можете побродить по поселку, — сказал Чеботарев. — Здесь, так сказать, мертвая зона, но, уверен, — золотишко кое-где припрятано.

Ему не пришлось повторять предложение дважды. Уже несколько минут спустя заброшенные улицы ожили.

— Смотрите, здесь все так, будто жители просто вышли на минутку, — сказала Лиза, заглядывая через окно в один из заброшенных домов.

— Да, но может быть, там все еще можно найти золото, — сказал Петр, смеясь.

Лиза и Эдик зашли в один из заброшенных домов, который, казалось, более сохранился, а остальные пошли к едва пробивающемуся на окраине ручью — попытать счастье.

Дом, в который вошли Лиза и Эдик, весь был пропитан сыростью и затхлым запахом давно прошедшей жизни. Ребятам стало неуютно.

— Что мы здесь делаем? — спросила Лиза. — Что ты, Эдик делаешь здесь?

— Во всяком случае, не ищу богатство. Просто в экспедиции, в тайге, я как-то чувствую себя самим собой в большей степени, чем в городе.

Лиза приподнялась на цыпочки и осторожно поцеловала Эдика в щеку. Щемящее чувство нежности охватило обоих. Казалось, что они были всегда единым целым, но почему-то их разлучили, заставили жить в разных концах огромной страны, и вот теперь они сошлись как две половинки, искавших так долго друг друга в огромном пространстве человеческих жизней, и теперь им ничего не страшно. Все у них получится. Чтобы скрыть смущение, ребята с большой обоюдной неохотой разошлись в разные концы дома. В этот момент одна их напольных досок провалилась под тяжестью Эдика.

Какого же было его удивление, когда Эдик наклонился, посмотрев под ноги, и вытащил из образовавшейся большой щели маленькую шкатулку.

— Лиза, иди сюда! — позвал он. — Я что-то нашел.

Лиза подошла. Они открыли крышку, развернули тряпицу и увидели